Звезда сериалов «Даешь молодежь!», «Кухня», актер и многодетный отец Михаил Башкатов рассказал, как пошел «против судьбы», став КВН-щиком, чему научили его 90-ые после попытки «толкнуть» гидронасос с кирпичного завода, и почему итальянцы аплодировали ему, когда артист искупался в венецианском канале, упав с веранды ресторана.
— Миша, в мае мы отмечаем День семьи. Расскажи про семью, в которой ты вырос.
— Я вырос Томске, у мамы с папой. Их зовут Сергей Михайлович и Ольга Николаевна. Они познакомились в строительном институте на экономическом факультете. Там они вместе учились и, собственно, там меня и родили, по-моему, на 5 курсе. Потом мама всю жизнь проработала экономистом в автоколонне – это предприятие, которое занималось автобусами, курсирующими по межгороду в Томской области. Отец тоже был экономистом, работал на заводе, а потом в 91 году, пошел в банковскую сферу. А я, видите, пошел против судьбы.
— Как ты создавал свою семью? Ты увидел Катю, и сразу понял, что это твоя вторая половинка?
— Ну нет конечно. Я думаю, что у мужчин так редко бывает. Ну, по крайней мере, в молодости. Ты просто думаешь, вау, какая классная девчонка. То есть, тебя просто тянет к этой девушке. А уже потом, спустя какое-то время, ты понимаешь, что это тот человек, с которым ты бы хотел прожить эту жизнь.
— Сколько времени прошло между вау и свадьбой?
— 4 года. Четыре года она меня ждала из КВН.
— Вы тогда уже решили, что будете многодетной семьей, или это по ходу случилось?
— Мы вообще этого не решали, ну я точно. Я вообще никогда не думал, сколько у меня будет детей. Это девочки уже в 10 лет знают, какое у нее будет платье на свадьбе, какой у нее будет муж, сколько у нее будет детей и как она их назовет… Они мечтают, они визуализируют. Но мне кажется, если даже Катю лет в 19-20 спросили, думает ли она стать многодетной матерью, она сказала бы — нет, конечно. То есть, это произошло, само собой. Как-то бог нам дарил детей, мы их принимали.
— Кто подбирал имена мальчишкам?
— Первый был Тимофей, потом мне хотелось, чтоб в имени были буквы М или Ф, выбрали имя Федор, и когда уже ждали Степана, мы думали, что будет какое-то греческое имя. Степан – это имя еще означает венец. И, вот, наш третий ребенок – это венец.
— Ты детям рассказываешь про свое детство? Или, допустим, тот эпизод, когда ты попал в милицию?
— Конечно. Да, они знают про это. Они с огромными глазами слушали про мой привод в милицию.
— Расскажи, что это было.
— Да это кошмар какой-то был. Это подростковый возраст, когда у тебя много энергии, а мозгов еще мало. Опять-таки, это были 90-е, вокруг был криминал. Появился культ денег, которого раньше не было. У нас во дворе половина покупали блоки сигарет и продавали поштучно, и на этом «делали деньги». Мы мыли машины, все пытались заработать. И тут, значит, кто-то подал идею, что можно легко это сделать. У нас рядом кирпичный завод, на котором как раз работал мой отец. На тот момент уже не работал там, думаю, если бы работал, то ему было бы очень стыдно. И кто-то сказал, что можно залезть на склад этого кирпичного завода, там лежит гидронасос (что это вообще такое я понятия не имел), который наш «старший» знал, где можно продать. Типа, на толкучку поедем и продадим. Ну и мы залезли, лазали мы хорошо, взяли эту бандуру, перекинули ее через забор, и тут вышел сторож, женщина.
Мы побежали от нее в лес, там от нее бегали час, наверное. Она не быстро бегала, и мы с бандурой этой не могли быстро бегать. Но тут она кого-то отстающего поймала, и он заплакал, а мы из солидарности бросили этот насос, отнесли обратно его. В сторожке сидели, пока она вызвала милицию, милиция приехала, нас отвезли в отделение, вызвали родителей, все так и закончилось. Но, это было очень большим уроком для меня. Больше я такой ерундой не страдал. Мне было настолько стыдно. А, главное, в этот момент раскрылись все люди из нашей компании. Один начал плакать и говорить, что я этого не делал, это все они. Один просто сидел и молча бился об стол в участке. Тогда я понял, что это не то, чем бы я хотел заниматься.
— Миша, как ты относишься к критике?
— Я не обижаюсь, но реагирую достаточно болезненно. Меня это может ранить, как, наверное, любого творческого человека. Тебе же хочется, чтоб тебя хвалили. Но я понимаю, что без этого нельзя, ведь критика помогает тебе расти. Но главный мой критик – жена, как ни странно. Она меня вообще практически не хвалит, очень редко. Если ей что-то понравилось, то это счастье, это высшая похвала.
— А дети что-то высказывают, критикуют?
— Дети нет. Это самый благодарный зритель, всегда восхищаются.
— У вас в семье чистый патриархат получается для твоей супруги.
— С одной стороны, а с другой стороны, она боится, что родится девочка, и она будет не единственной королевой в семье.
— Миша, ты в первую очередь известен, как комедийный актер. Заложник амплуа – про тебя ли это? Обижает ли тебя это?
— Это, безусловно, про меня. И это главный вызов, с которым мне приходится работать. Я даже отказываюсь от определенных ролей, потому что понимаю, что это повтор того, что я уже делал, а мне хотелось бы раскрыться чуть шире. И, как продюсер, я понимаю, что это неизбежно. Потому что, когда ты очень ярко в каком-то образе воплотился, потом режиссеры и продюсеры видят тебя именно таким.
— Кого бы ты хотел сыграть?
— Мне очень понравился фильм с Уиллом Смитом, где он играет отца сестер Уильямс, вот это классная роль. Роль реального человека, с какой-то непростой судьбой. Человека, который преодолел обстоятельства, который прошел определенный путь.
— Ты как-то сказал, что, ради хорошей роли, я разденусь до гола, поцелуюсь с мужчиной.
— Я должен сейчас сказать – эта фраза вырвана из контекста. Безусловно, она вырвана. Вопрос, по-моему, тогда звучал так – «На что ты готов ради роли». Я говорю: по сути, кроме того, чтобы приступить закон, или кого-то унизить – на все, что от меня нужно. То есть барьеров каких-не должно быть. Типа, о нет, я не лягу в гроб, потому что я суеверный. Или я в пятницу 13-го сниматься не буду. Есть какие-то наши тараканы, которые нам не дают воплотить то, что хочется режиссеру. Если режиссер тебе говорит, так, ты тут должен раздеться, значит, я должен раздеться.
— Миша, ты в детстве учился в музыкальной школе, или гитару взял уже во взрослом возрасте?
— Нет, на самом деле, это то, что я искренне люблю. Я и в КВН пошел, наверное, для того, чтобы петь финальные песни. То чувство, когда ты шутил-шутил, а на финальной песне, по-настоящему, кайфовал. И гитару я освоил еще в школе самостоятельно. В лагере был вожатый Валера Городецкий, который очень круто играл на гитаре. И я один сезон слушал как он играл, а на следующее лето привез гитару, и сказал, учи меня. Так я за смену научился, сидел часами.
— А что ты играл? И вообще на какой музыке ты рос?
— Рос я на разной музыке. Когда учился играть на гитаре, у нас был театральный лагерь, мы пели – «Мы бродячие артисты», пели Боярского, бардовские песни, естественно, ДДТ, Кино, Чиж.
— Группа USB – это же ваши ребята? Тебя приглашали туда?
— Да, я у них снялся в паре клипов, но так, по-дружески. Когда у меня была пауза между «Даешь молодежь!» и сериалом «Кухня», меня позвали в «Камеди клаб», и у меня было там два номера с Батрутдиновым. Но в USB нет, там все занято, там 5 человек.
— Но с Сержем Гореловым тебя связывает еще и дружба?
— Он крестный моего сына Степы. А Дюша Метелкин (Андрей Минин) — крестный Феди. Мы семья.
— У тебя есть какой-то плейлист, который ты слушаешь постоянно?
— Песня называется «Седьмой лепесток» – Антон Токарев, очень круто, такой прямо рок. Мне сказали, что он ее делал для проекта «Голос», но она вышла отдельным релизом.
— Ты уже рассказывал, как в детстве попал в милицию. А теперь расскажи, как ты чуть не попал к карабинерам в Венеции и почему ты был совершенно мокрым?
— Это шикарная история! Мы гуляли, веселились, пели песни на мостике. А рядом был ресторанчик, где на веранде сидели люди, которые нам хлопали, и я решил спуститься в этот ресторан, и для них что-нибудь исполнить. Ну конечно, «короночку» — «Очи черные». И тут вышел то ли хозяин, то ли администратор ресторана с полотенцем и начал бегать за мной, пытаться меня выгнать. А там столики достаточно тесно стояли, а внизу — канал. Я между столиками убегаю от него, сам продолжаю петь. Но все-таки он меня зажимает, и я на словах «Как люблю я вас…», теряю равновесие и падаю в канал! Плыву — там такие ступеньки из канала, я выхожу по ним в этот же ресторан, продолжая петь «Знать увидел вас я в не добрый час!» Естественно, я закончил петь, получил аплодисменты, он мне еще вдогонку что-то прокричал, и я мокрый пошел.
Потом мы на площади Сан Марко встретили каких-то перуанцев, и мы их разучивать наш танец КВНовский. Им так понравилось, они с нами плясали до утра, потом еще набралось человек 20… Жалко тогда не так соцсети были развиты, а так устроили бы какой-нибудь флешмоб. И я что-то так раздухарился, что решил залезть на столб на площади. Карабинер, который спокойно наблюдал за всем этим бесчинством, мне пригрозил, а мне показалось это агрессивным. Хорошо, что рядом Катя моя была, она меня одернула, а то еще чуть-чуть и я угодил бы в участок.
— Миша, у тебя есть возможность сказать пару слов нашим читателям.
— Друзья, я желаю вам хорошего настроения. Любите друг друга. Любите свою вторую половинку, любите близких. Чаще обнимайтесь – это сейчас очень важно. Дарите друг другу тепло и слушайте хорошую музыку.
