Родион пригласил Олега Газманова ответить на каверзные вопросы поклонников в прямом эфире инстаграм. Олег Михайлович приглашение сына принял – и неожиданно увлекся.
С разрешения артистов публикуем самые откровенные ответы обоих на самые неожиданные вопросы.
«Что там, вопросы каверзные? Мне не нравится, как там тебя «дербанят»», — сразу взял «быка за рога» Олег Газманов. — «Сейчас я сам на них отвечу, поехали!»
— Вас отец в детстве наказывал ремнем?
Олег:
— Меня – да.
Родион:
— Меня наказывала мама – за дело.
— Кем вы мечтали стать?
Олег:
— Газмановым! А вообще, я мечтал стать космонавтом… Но меня «укусил» гитарист
Родион:
— Стать Газмановым – эта та привилегия, которая у меня в детстве уже была.
— Как вы относитесь к тому, что сейчас все поют под фонограмму?
Олег:
— Ну не все поют под фонограмму.И не всегда. А как относиться, например, к людям, которые слушают ту же Бузову, зная, что это фонограмма?
— Считаете ли вы, что надо запретить Моргенштерна?
Олег:
— А кто это? (Улыбается). Я бы нечего не запрещал. И дело не в Моргенштерне. Я считаю, что нужно в нашей стране создать такие условия, чтобы люди могли слушать хорошую музыку и хорошие тексты. Чтобы люди ругались матом, а не говорили матом. Чтобы всякая дрянь не лезла в уши, в души и сердца нашим детям. Вот это да.
— На репетициях, съемках часто ругаетесь матом?
Олег:
— Я вообще не ругаюсь. Я считаю, что мат – это достояние русского языка. И просто так ругаться не имеет смысла. Хотя я три года ходил в море и могу так завернуть круто! Но это только тогда, когда совсем не доходит до человека. А моя команда – молодцы, они на лету все схватывают. Я только слегка повышаю голос, сдвигаю брови… и у всех замирает сердце.
Родион:
— На самом деле мастер русского мата, это как мастер кунфу: он свое искусство использует только в случаях крайней необходимости.
— Самое необычное место, где вы просыпались?
Родион:
— Я расскажу свою историю. Однажды, в студенческие годы, мы с компанией гуляли где-то в Подмосковье, я слегка выпил и заснул. Открываю глаза и чувствую, что стрелка компаса как-то себя по-другому введет в голове. Смотрю, люди лежат, спят… Подхожу к окну, раздвигаю шторы… Нева. Закрываю – думаю, все, больше никогда пить не буду. Открываю – Нева. В итоге оказалось, что ребята ночью погрузились в машину, меня спящего тоже взяли с собой, чтобы мне не было скучно, когда я проснусь, и поехали в Питер.
Олег:
— Прошлым летом был один веселый случай. Я тогда практиковал выход на озеро на сабборде, такой доске с веслом. Чтобы меня никто не доставал, не просил автографы, я загораю обычно, купаюсь, прямо с доски в озере. А потом заношу доску в камыши и там дремлю. Слушаю аудиокниги… И тут я не просто задремал, а заснул… и свалился реально в воду. Как ни странно, наушники, в которых я слушал книгу, выжили – даже не испортились.
— А бывало такое, что вы что-то важное проспали?
Олег:
— Я вообще не очень хорошо сплю, поэтому такого точно не было. Я, например, в отличие от многих, не могу спать во время перелетов, переездов… Я в последнее время засыпаю, когда кино смотрю – может, это уже возраст?
Родион:
— А у меня с транспортом ровно наоборот: я перед пандемией очень много гастролировал и учился спать в такси. И теперь у меня выработался условный рефлекс: каждый раз, когда я сажусь на заднее сиденье машины, начинаю засыпать.
— У вас большая зарплата?
Олег:
— У меня нет зарплаты. Я 9 лет на пенсии, ребята.У меня пенсия где-то 14 тысяч и какие-то еще надбавки идут. Плюс я еще получаю, как почетный гражданин Калининграда тысяч 15. И еще 15 как почетный гражданин города Саратов. Но самое главное, что я завишу только от своих концертов. Я получаю авторские гонорары неплохие.
— Поддерживаете отношения с бывшими женами/девушками?
Олег:
— Мои бывшие девушки уже бабушки давно!
Родион:
— А я поддерживаю, кстати.
— Вопрос от поклонницы: я иногда люблю ходить по квартире голая, а вы?
Олег:
— Ну, я по своим комнатам хожу… в спальне.., я люблю, чтобы тело дышало, да.
— А вы когда-нибудь носили одежду без нижнего белья?
Олег:
— Да, иногда трусы я забывал. На тренировке, в бане…
— У вас был когда-нибудь сексуальный опыт БДСМ?
Олег:
— А что такое БДСМ? Какое-то извращение? Нет, от того, что меня бьют, я удовольствие не получаю.
Слушайте, ребят, я нормальный мужик, жена радуется моим успехам на этом поприще и я, собственно, ничего другого не хочу.
Родион:
— На самом деле, в шоу-бизнесе, занимаясь рисковым, часто не оправданным делом, все артисты немножечко «бдсм».
— Как относитесь к курению кальяна?
Олег:
— Я не люблю. Пускать в свой организм какой-то дым – не мое. Сигары – тем хуже еще.
Родион:
— Я, кстати, тоже не курю.
— Самое идеальное место для свидания?
Олег:
— Раскладушка с палаткой! Вообще, друзья мои, я вам вот что хочу сказать: вы не бойтесь быть смешными, дурашливыми загадочными для своей любимой. Можете стоять на голове, хлопать ушами, петь дурацкие песни фальшивым голосом. Но вы должны показать, что делаете это для нее. Тогда не важно, где будет место для свидания – в ресторане или в спальном мешке.
— Комплексовали когда-то из-за роста?
Олег:
— Никогда не комплексовал, хотя я небольшого роста, но мне все нравится. И вообще очень удобно – в самолете, в машине, да и в космонавты с таким ростом берут.
— В какой стране вы хотели бы сейчас отдохнуть?
Олег:
— Я работать хочу! Наотдыхался во время пандемии, а сейчас у меня начинается мой юбилейный тур, песни новые я написал… Ну а в стране — да в любой. Я в Африке не был, на зверей хочу посмотреть. В Бразилии… И в России я люблю отдыхать, в Крыму, Сочи, на Алтае. На Камчатку хочу – без гастролей, приехать и полазить там по сопкам.
— Считаете ли вы, что в советское время жилось лучше, чем сейчас?
Олег:
— Нет, не лучше. Жилось по-другому. Точно была уверенность в завтрашнем дне. Я бы не стал таким «зажиточным», как сейчас, это точно. Но чувство товарищества, солидарности, чувство, что мы делаем хорошее благородное дело – это то, что было самым ценным тогда.
— Если бы можно было вычеркнуть из своей жизни одну вещь или один поступок, что бы это было?
Олег:
— Да я, честно говоря, за любое свое слово готов расписаться. Нечего вычеркивать, реально! Иногда сказанешь чего-нибудь – а потом думаешь: «да… можно было по-другому сказать. Но не экстремально — пожалуй, я могу оставить все, как есть».
— Насколько вам легко оставаться искренним? Можно ли прожить без вранья?
Олег:
— Мне, правда, легко оставаться искренним. Есть артисты, которые не соответствуют своему образу на сцене. Там он один, в жизни другой. Я считаю, это тяжело. Это разрывает. Поэтому я перед камерой говорю все, что говорю в жизни, а в жизни – все, что могу сказать и перед камерой. Вообще, есть вранье, а есть обман. Например, когда врач не говорит пациенту, что ему осталось жить несколько дней… Тут много нюансов. Я в детстве, бывало, как-то изворачивался, и все время получал от родителей. А потом перестал и мне легче стало. Чем мудрый отличается от умного? Мудрый не попадает в те ситуации, из которых умный так блестяще ищет выход. Мудрее — постараться не врать, как-то так.
