Сегодня 16 августа – День памяти актрисы и режиссера Веры Глаголевой. Она ушла из жизни 5 лет назад. Никто и не знал, что много лет она боролась с онкологическим заболеванием.
В последний раз мы с Верой виделись в апреле 2017 года на премьере спектакля театра Романа Виктюка «Крылья из пепла», где одну из главных ролей сыграла ее дочь, Анна Нахапетова. За кулисами при приветствии, всегда сдержанная актриса первой протянула руку для рукопожатия. «Как у вас дела?», поинтересовался я: «Все хорошо, закончила съемки, сейчас монтирую новый фильм. Но вас, Олег, на премьеру не позову». Засмеялась. Вспомнила, как мне не понравилась кинокартина «Две женщины», где она выступала в качестве режиссера. Расстались, улыбаясь друг другу. Кто мог тогда подумать, что ей уже диагностировали онкологию.
Об этом никто и не знал. После ухода актрисы, обзванивая наших общих знакомых, чувствовал удивление – семья Глаголевой тщательно скрывала болезнь. Когда весной слух все же просочился, Вера резко отвечала журналистам: «Это бред. Я жива и здорова!»
Говорят, что еще за десять лет до смерти у Глаголевой обнаружили рак, и ей успешно сделали операцию в Германии, и на годы она забыла о болезни. И тут случился рецидив…
Мы впервые увиделись в одном из ресторанов в центре Москвы. Никто не подумал, что Вере было уже за пятьдесят лет! В зал вошла девчонка: короткая стрижка, брючки, черный пиджачок. По-юношески села за стол, пристально взглянула на меню, заказала безалкогольный «мохито» и кофе. Я спросил у нее про характер.
— Характером я похожа на отца: так же не люблю конфликтовать, всегда нахожу общий язык с любым человеком, оставаясь при собственном мнении, — говорила актриса. — Когда мне было шесть лет, мы на четыре года уехали жить в Германию. Родители работали в русской школе: мама вела начальные классы, а папа преподавал биологию и физику у старших. При школе было свое хозяйство: кролики, куры, огород с капустой. За все это тоже отвечал отец, и мы с моим старшим братом Борей ему помогали. Именно в Германии, подрастая, я научилась внутренней свободе, не боялась быть непохожей на других и иметь на все свою точку зрения. А этого в нашей стране тогда очень не любили. И мне частенько попадало, когда мы вернулись из-за границы. Но родители всегда были на моей стороне. Спустя много лет я учила тому же своих детей: умейте отличаться, найдите свою индивидуальность! И у них получилось.
Мужем Веры Глаголевой одно время был знаменитый советский кинокрасавец Родион Нахапетов. Он бросил семью – жену и двух дочерей, уехав в Америку. Уже потом он признавался, что много раз просил у них прощения, Вера простила не сразу, но никому не позволяла сказать про него ни одного плохого слова. Анна – одна из дочерей, рассказывала мне, что мама требовала от детей с почтением относиться к отцу, несмотря ни на что.
– После развода с Родионом моя жизнь удивительным образом изменилась к лучшему, – рассуждала в нашей беседе Вера. – У нас с ним было взаимопонимание, мы же занимались одним делом. Но, может быть, как раз это самое сложное – два актера в одной семье?! Странное совпадение: оба моих супруга родились в один и тот же день – 21 января, правда, с разницей в 20 лет. Но по характеру они не похожи. Кирилл – (Кирилл Шубин – второй муж актрисы – прим. ред.) общительный, открытый, Родион – более замкнутый, чаще задумчивый. Я очень благодарна Кириллу за то, что принял моих дочерей как своих и воспитывал их так же, как и нашего общего ребенка – Настю. Мы более двадцати лет вместе. За столь долгое время любовь, конечно, видоизменяется. Вначале была некоторая непримиримость. Если кому-то что-то не нравилось, высказывали это бурно, с эмоциями. Сейчас я поняла: главное – сохранить нормальные человеческие отношения. Кажется, нам это удается.
Второй муж – Кирилл Шубин – предприниматель, как рассказывала Вера, занимался судами-пароходами: «Я сама даже не знаю, чем именно, не углубляюсь в его работу». Именно он оплачивал лечение Глаголевой. Помню, Вера в наших разговорах любила говорить не о себе, а больше о дочерях. Позвонила мне как-то:
— Олег, здравствуйте. Аня снялась в моем новом фильме, давайте напишем о ней. Она – потрясающая актриса. Поверьте, говорю не как мать, а как режиссер.
Когда она стала бабушкой, то очень гордилась этим. Хотя, в это трудно было поверить.
— Вообще, я, наверное, не очень хорошая бабушка: мало провожу времени с внуками, не готова полностью в них раствориться, — огорчалась Вера. — Хорошо, что дочери не обижаются на меня за это, понимают: без работы не смогу.
Одна наша общая приятельница, известная актриса, которая попросила меня не ссылаться на нее, рассказала, когда видела Веру Глаголеву в последний раз, за несколько дней до смерти.
— Мне позвонили и сказали: приезжай. Я поехала. Вере было плохо. Собрала ей чемодан, Кирилл – ее муж, уже купил билеты и заказал больницу. Она все эти годы там наблюдалась в Германии. Я посадила их в машину и сказала: «Верочка, верю!» Она посмотрела на меня своими какими-то печально-сильными глазами и сказала: «Я же Вера, значит, все будет хорошо!»
Она постоянно боролась: с болезнью, с продюсерами, с чиновниками, выбивая деньги на свои фильмы. С отчаянием признавалась мне, что деньги (государственный бюджет Министерства культуры) распределяются только «между своими».
— Мои заявки даже не рассматривают, — говорила Глаголева. – Наверное, говорят между собой – «эта актриса возомнила себя режиссером, зачем ей это нужно?!» А мне нужно! Если честно, актерство мне надоело, я хочу дать людям другое, рассказать, показать другие истории. Но… Оказалось, никому это не нужно.
Прощание с Верой Глаголевой было в Белом зале Дома кино. Именно там мы с ней встретились однажды после премьеры ее фильма «Одна война». Она подошла ко мне и спросила: «Ну как?» Я, совершенно по-дурацки честно ответил: «Верочка, у меня есть вопросы». И увидел, как потухли ее глаза. Она ждала похвалы. Ругаю себя сейчас. Может, надо было соврать?! Но с ней нельзя было лукавить. Она сама была честным человеком. Резким, закрытым, но честным.
