10 июня народной артистке СССР Людмиле Зыкиной исполнилось бы 93 года. Вспоминаю нашу последнюю встречу с певицей, всего за месяц до ее смерти.
Мы приехали к Зыкиной на государственную дачу в Архангельском в июне 2009 года. Помню, как вошел в дом и тут же в прихожей встретил женщину на инвалидной коляске. Совсем седая, лицо белое, «без бровей и ресниц». И только я хотел спросить: «А где же Людмила Георгиевна?», как она хрипло засмеялась: «Вы так удивлено смотрите! Не узнали?!» И только тогда понял – ОНА. Протянул букет ромашек.
«Как вы угадали! Мне часто дарят огромными букетами розы. А я больше люблю полевые цветы», — сказала Людмила Георгиевна и начала целовать каждый цветок. Нас пригласили в комнату. Помощница певицы Татьяна Свинкова подвезла актрису к зеркалу.
«Олег, меня будут гримировать, мы можем начать наш разговор», — предложила Зыкина. Увидев в моей руке книгу певицы «Течет моя Волга», попросила: «Только давайте говорить не по книге. Мне будет интересней, будто вы обо мне ничего не знаете». Во время беседы седая женщина постепенно превращалась в ту самую, легендарную актрису. Гример Верочка промокнула черной краской волосы актрисы, приладила сзади большой черный шиньон, наклеила ресницы, нанесла легкий макияж. И вот уже перед нами – сама Людмила Зыкина.
— В последние годы мне сделали несколько операций, — призналась тогда Людмила Георгиевна. — Последнюю — осенью 2007 года. Вставили английский искусственный тазобедренный сустав. Боль, которая жила со мною десятки лет, утихла. После этой операции я начала лучше ходить, ожила просто! И вот, представляете, в конце прошлого лета упала, запутавшись в брючине. Сломала руку, повредила спину. Снова осень и зима прошли в болезнях. Не люблю говорить о болячках, но ведь газеты принялись писать, мол, я подключена к аппарату искусственной почки и лечат-то меня где-то в Северной Корее. Хочу, чтобы все знали, гдеправда, а где нет. А недавно написали: «У Зыкиной — молодой любовник, артист Михаил Кизин». Кому надо это придумывать? Михаил — солист нашего ансамбля «Россия», мы дружим, работаем вместе. Вот и все наши отношения. Если и есть сегодня у меня мужчина, которого я всем сердцем люблю, то это мой врач Володя Константинов. Столько лет прожила, а люблю, как в первый раз. Это другие отношения, чем у супругов, но это тоже любовь — чистая и светлая. Когда Владимира долго нет рядом, я скучаю, переживаю, просто с ума схожу. Он ведь три раза меня буквально из земли вытаскивал!
Тут к разговору подключился и Владимир, который находился рядом:
— Когда я познакомился с Людмилой Георгиевной и обследовал ее, удивился: как она все эти годы терпела жуткую боль, как ходила и выступала?! Кости в тазобедренном суставе были стерты напрочь! Восхищаюсь ее силой воли, ведь она все это терпела ради людей, чтобы иметь возможность выступать.
— Володя, пока мы общаемся и фотографируемся, сделай нам угощение, — попросила Зыкина. Во дворе дачи он развел огонь в мангале для шашлыка. Константинов разработал для Зыкиной специальную диету: ее организму требовалось больше белков. И приготовление мяса он тоже взял на себя.
— Он же гений, у него золотые руки, — восторгалась тогда певица. — Мне спокойнее, когда мой любимый врач рядом. Последние месяцы мы всегда вместе. Просыпаюсь, открываю глаза — он стоит с лекарствами. И от этого уже здоровой себя чувствую.
Как призналась тогда сама Людмила Георгиевна, личная жизнь у нее не удалась. Официально было четыре мужа, которых, как поняла в конце жизни певица, она и не любила.
— Из всех чаще вспоминаю Виктора Гридина, с которым прожили вместе 17 лет, — говорила Зыкина. — Он работал баянистом в Ансамбле песни и пляски имени Александрова, а потом у нас дирижером. Виктор был младше меня на 14 лет. Такой красавец! Его окружало много симпатичных девушек. Они ему говорили: «Ну, зачем тебе нужна эта старуха?!» А он отвечал им: «Эта старуха лучше вас всех, молодых!» Из зависти мне некоторые шептали на ухо: мол, муж-то твой других в рестораны водит. Но я не слушала. В душе, конечно, переживала, но вида не подавала. Когда наши отношения подошли к концу, и я поняла, что в его жизни появилась другая женщина, я его отпустила… Думаю, что обычного женского счастья у меня так и не получилось.
Мы закончили фотосъемку, и Людмила Георгиевна пригласила к столу.
— Принеси ребятам пива из холодильника, — попросила она помощницу. — Я бы тоже выпила, но нельзя сейчас. А мясо поем.
В момент поедания шашлыков Зыкина, смеясь, вспомнила про Кобзона:
— Иосиф однажды пошутил, что хочет от меня ребенка. Ну, и пошли разные слухи о нас. Когда отмечала 75-летний юбилей, он вышел на сцену и объявил: «Зыкина, я по-прежнему хочу от тебя ребенка!» Я говорю: «Иосиф, поезд уже ушел». А он: «Поезд, может, и ушел, но свисток-то остался!»
В какой-то момент она показала мне руку и заговорщицки шепнула: «Как вам это колечко?! Бриллиант. Карат не много, но смотрится красиво, правда?» По сравнению с теми украшениями, вокруг которых после смерти актрисы начались скандалы, то кольцо смотрелось, действительно, скромно. Очень жаль, что все только пишут о ее бриллиантах, и вовсе забыли, что в первую очередь главным бриллиантом была она сама — великая и неповторимая женщина, актриса, певица.
Провожала нас Людмила Георгиевна на улице сидя в коляске. Как-то грустно смотрела вслед нашей машине. Я машу ей рукой в заднее окно, а в руке держал ее книгу, в которой Зыкина с трудом (пальцы уже плохо слушались) вывела: «Олегу. С уважением. Л.Зыкина». Через месяц после нашей встречи Народной актрисы не стало.
