108 лет со дня рождения звезды фильма «Тихий Дон», Народного артиста СССР Петра Глебова
— Отдельного какого-то ритуала по поводу дня рождения у папы не было, — вспоминает в разговоре с нами младшая дочь артиста Елена Петровна. – У нас каждый день могло быть застолье без повода. Когда отец приезжал с охоты и привозил трофеи, то это уже был повод собрать друзей. А в день рождения, если папа был в Москве, то, конечно, дом был полон народу и столы ломились от угощения. Приходили близкие друзья папы – Евгений Леонов, Евгений Урбанский, Никита Михалков забегал. Он ведь нашему отцу племянником приходится. До ночи все веселились. Застолье могло проходить по-разному, но всегда папа брал в руки гитару и пел романсы и военные песни.
— Папа в свое время старался умалчивать о своем дворянском происхождении. Отвечал всегда просто: отец – агроном, мама – домохозяйка. Бабушку отца – княгиню Софью Трубецкую – в свое время почитал Лев Толстой, имение которого было рядом. Есть красивая легенда, что Наташу Ростову писатель сочинил как раз с Трубецкой. Но, мне кажется, это не совсем правда. Скорее наша прабабушка стала частью собирательного образа. Мы всегда знались с Михалковыми, правда, родство это тоже особо не афишировали. А зачем? Помню, некоторые злые языки, узнавая об этом , спрашивали: «Почему это Никита никого из вас не снимает?» Но ведь все мы художники и каждый имеет право на выбор. Если Никита не видел для нашего папы какой-то роли в своих фильмах, то в этом ничего плохого нет.
— Помню свое ощущение отца, когда мне было три годика. Большие, нежные руки, которые всегда пахли бензином и табаком. Став постарше, я с удивлением замечала, как к папе тянутся люди. Отец много ездил. Когда приезжал домой, это было для нас настоящим праздником. С юга он привозил нам фрукты. Мама его ругала за то, что давал нам фрукты сразу, из корзинки, только слегка вытерев их об одежду. При папе нам все было можно. Только однажды он дал мне подзатыльник – в пятнадцать лет. Мы с ним должны были куда-то идти, и я надела модные тогда джинсы. Папа попросил снять их, я отказалась и устроила истерику. Ну, отец и врезал. Но больше никаких ссор у нас с ним не было.
— Я – ровесница фильма «Тихий Дон». После моего рождения отец нас «выписал» из Москвы в станицу Диченское, где снимался фильм, и там мы прожили полтора года. Сама я не помню, но мне рассказывали один забавный эпизод. Гримеры сделали папе нос с горбинкой при помощи специального материала – гуммоза. После съемок отец скатывал гуммоз в шарик и хранил в спичечной коробочке. Однажды я вытянула этот шарик из коробочки и съела. Потом весь день за мной ходили с горшочком, ждали, пока гуммоз выйдет.
— Отец узнал, что я решила стать актрисой только тогда, когда я поступила в Школу-студию МХАТ. Не ругал меня, но и не хвалил. В лицо мне мало говорил хвалебных слов, но знаю, гордился мной. Однажды я сосватала его в фильм «На крутизне», где мы играли отца и дочь. К сожалению, это была единственная наша совместная работа в кино. В последние годы папа мало снимался, чаще отказывался от предложений. Но он никогда не унывал. Когда в последний раз попал в реанимацию, верил, что обязательно еще выйдет на сцену, сыграет в кино. К сожалению, этого не случилось.
— Папа не умел себя жалеть. Обследовав его, врачи от удивления развели руками: «Мы вообще не понимаем, как он до сих пор жив!» Настолько изношен был его организм. Какое там лечить насморк, когда он боль в сердце ерундой считал?! Накрахмаленная рубашка, галстук, гитара – и вперед. Последний концерт он дал 7 марта, 24-ого попал в реанимацию, а 17 апреля его не стало.
