Певец рассказал Елене Север, с какими чувствами он встречает День Победы, как нянчит малышку-дочь и почему считает себя человеком-пароходом
— Валера, что для тебя и твоей семьи означает праздник День Победы?
— Для всех людей нашей страны и не только нашей страны, этот день очень важный. Этот день, когда свершилось очень долгожданное, выстраданное всеми людьми событие. Уверен, очень во многих поколениях это непременно будет отмечаться и люди будут чувствовать. Это генетическая память. Любой человек, который вообще начинает задумываться о бытие, наверняка понимает, что нет ничего страшнее, чем война. И День Победы – это окончание войны, окончание горя, окончание ужаса, окончание ожидания чего-то страшного. И ощущение безумной радости, ощущение того, что все в жизни теперь будет прекрасно.
— В вашей семье были фронтовики?
— Конечно! Мой прадед вообще в трех войнах участвовал. Другой дедушка был нефтяником очень высокого класса – он работал в тылу. А два года назад я нашел в документах записи о брате нашей бабушки. Сергей Еленин — он пропал в первые дни Великой отечественной войны, служил в Бресте. Там было так много погибших, что не успевали даже записывать и хоронить. И вот нашлись документы, что он все-таки не вышел из Брестской крепости.
Документы датировались следующим годом после событий. Потому что во время войны давали какое-то время, в надежде, что человек может найдется. А бабушка его искала всю жизнь, делала запросы. Сейчас, когда рассекретили многие архивы, удалось кое-что узнать. Я бывал в Бресте, но теперь я бы поехал туда с уже совершенно определенной целью.
— В твоем творчестве есть военные песни. И, конечно, «Приходил солдат с войны» — я не могу ее слушать без слез. Хотя ей уже так много лет, но она так трогает…
— Я петь ее не могу без слез, у меня ком в горле все время… Недавно я ехал один в машине и слушал эту песню, и я прослезился, а потом долго был под впечатлением. Там вроде уже все хорошо, парень вернулся, но совсем другим человеком.
— Может у тебя есть любимый фильм о войне? Или допустим, фильм, который ты бы посмотрел со своими детьми?
— Когда мы сами были мальчишками, смотрели «Четыре танкиста и собака». Ну и, конечно, было много советских фильмов, очень трогательных. На мой взгляд, человечным и трагичным, и в то же время глубоким и оптимистичным был фильм «Отец солдата». Или «В бой идут одни старики». Это яркий фильм об очень интересных людях, но при этом трагичный, потому что красивые молодые ребята погибают. Мы смотрели эти фильмы, и не понимали, что это кино, и что это сыграно. Мы всегда воспринимали это как часть жизни.
— Давай немного отвлечемся от темы праздника, поговорим о творчестве. Твой брат Константин работал над постановкой мюзиклов – «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Золушка», «Сорочинская ярмарка». А вот ты не во всех этих постановках принимал участие. Почему?
— Костя очень скромный человек, и он «не выбил» для меня роль.
— А как ты относишься к творчеству своей супруги, именно как актрисы. Ходишь ли ты на спектакли, что-то советуешь ей, что тебе нравится?
— Когда я пришел на один из первых ее спектаклей, ужасно волновался. Потому что в составе актеров, с которыми она выходила на сцену, были очень серьезные люди, в том числе – Сергей Шакуров. Он близкий мой товарищ, даже почти друг — я бы хотел так думать. Безумно уважаю этого человека, и он, конечно, глубочайший и великий актер. Можете представить, когда молодая девушка с таким актером на сцене! И какие я могу давать советы ей, когда есть такой человек, который открыт и который сам готов давать ей советы, и который сам пригласил ее в этот спектакль.
— Ну ты зря волновался, скажи мне?
— Не зря. Первые моменты мне все равно казалось, как будто что-то по сценарию не совсем складывается. Вообще, любой актер признается, даже очень именитый и опытный, что чуть ли не с 30 прогона спектакля начинается настоящее слияние энергии, и тогда уже всему происходящему на сцене по-настоящему веришь.
— Валера, еще вопрос по поводу твоего участия в телевизионных шоу как наставника. Ты правда высказываешь там свое мнение, или все-таки есть какой-то сценарий?
— Сценарий шоу есть, но нет даже суфлера. Нам никто ничего не подсказывает. Но на каждом канале есть свой продюсер, который приходит в какой-то момент и задает некий тон или меняет темп. Или говорит: «все, хватит вам работать на себя, вам нужно больше прыгать, больше проявлять эмоции, может вам надо как-то поспорить, а то слишком какая-то идиллия, а нам нужно показать как можно больше каких-то эмоциональных моментов». И я должен сказать, что я сам никогда ни в каких конкурсах не выигрывал, поэтому я с большим сочувствием отношусь к людям, которые участвуют в программах, построенных на основе конкурса. И для меня это с психологической точки зрения тоже достаточно непросто. Но иногда люди показывают такой высокий прекрасный уровень, что я просто купаюсь в этом и воспринимаю это как концерт или шоу. И я просто ни о чем не думаю, просто сижу и кайфую.
— Ты слушаешь новинки российского шоу-бизнеса? Знаешь, что в тренде, что слушает молодежь?
— Да, и могу сказать, что у меня есть определенное чутье. Это как модный ресторан, например. Модный ресторан имеет сезонность, он взрывает мозг, в него стоят очереди, и существует он достаточно короткий срок. Есть рестораны традиционные, как пивная в Чехии, которая работает уже 300 лет. Там пиво отвратительное, но его все равно пьют, понимая, что это пиво пили 300 лет назад. Есть традиционные вещи, которые существуют долго, а есть кратковременные. И действительно, сейчас время стремительное. Я даже в концертном исполнении некоторые песни ускорил, потому что они кажутся очень медленными. Сейчас жизнь буквально пролетает, картинка очень часто меняется. Но мне кажется, я стал понимать, какое явление яркое, но кратковременное, а что может иметь, все-таки, некое продолжение.
— Ну вот, скажи, а с кем, ты допустим, не ошибся? Кого ты услышал в какой-то момент, и он до сих пор на рынке?
— Например, «Артик и Асти» — в их творчестве есть мелодия и есть гармония. Это на генетическом уровне у нас находится. Мы привыкли слушать музыку и нас обязательно, все-таки, мелодия должна трогать. Мне вообще ребята, которые занимаются интернетом, говорят, что сейчас пошел серьезный откат к традиционным ценностям. То есть люди снова хотят слушать песни о любви.
— А как ты относишься к критике?
— Конечно же отрицательно, кому же она нравится! Нет, я безусловно на нее реагирую. Раньше реагировал однозначно — меня это огорчало. Теперь стараюсь подходить к критике выборочно. Я сортирую. Часть критики – зависть, другая часть – еще большая зависть, потом часть критики, когда человек пытается опустить тебя и за счет этого подняться сам. Сейчас в соцсетях не существует никакой цензуры, ну и слава богу, в принципе. Но это дает очень многим людям желание, каким-то образом свою собственную жизнь спроецировать на жизнь известного артиста. Поэтому мне важна критика не людей из соцсетей, которых я не знаю, а людей, которые являются для меня авторитетами, которые сами чего то добились в жизни.
— Скажи, а мнение твоих детей тебе важно? Часто ли они тебя критикуют, советуют что-то?
— Вообще, мнение моих детей – это наверно самое важное мнение для меня.
— Валера, не могу не спросить у тебя про доченьку. Ты уже опытный родитель, но все-таки каждый раз это что-то новое… Ты уже окунулся в бессонные ночи, колыбельные?
— Конечно! Это мой шестой ребенок, и у меня вроде бы есть большой опыт уже. Но, действительно, каждый раз – как будто у тебя этого не было. Когда ты понимаешь, что эта маленькая, хрупкая кроха полностью зависит от тебя. Это с одной стороны ответственность, а с другой – безумное счастье! И ты не можешь испытать полноценно это счастье, пока не возьмешь ребенка в руки. Какие-то песенки я, конечно, напеваю, но сейчас это больше похоже на тихое бормотание. Потому что сейчас я понимаю, малышке нравятся не столько колыбельные или какие-то песенки, сколько голоса родных людей, мамы, папы.
— У вас со старшими детьми есть какие-то семейные традиции?
— Я могу сказать, что стараюсь в любую свободную минуту быть с ними. Дочки мои, правда, уже все довольно самостоятельные. Самая младшая – студентка, средняя – учится и работает, у старшей свое дело. Теперь у них бывает совсем мало свободного времени. Поэтому самые радостные моменты – когда мы можем собраться все вместе. До пандемии мы ездили вместе отдыхать – это было время «непослушания», они могли делать все, что захотят, просить, о чем угодно, и я старался их баловать. И это было прекрасно! И, конечно, я горжусь своими сыновьями, и люблю поговорить с ними о жизни и о последних достижениях в технике и науке.
— До пандемии, кстати, ты как-то собирался показать своим друзьям какие-то особенные «меладзевские» места в Грузии. Расскажи, что это за места?
— Я родился в Батуми. Это западная Грузия. Западную Грузию я знаю достаточно неплохо. Но корни мои из разных частей Грузии. Понятно, сердцем страны является столица – Тбилиси, город, в котором есть много, что посмотреть и вокруг масса интересных мест. Сам Батуми – это курортный город, куда лучше приезжать летом. А я сам для себя относительно недавно открыл Кахетию. Это восточная Грузия, места, где выращивают виноград со всеми «вытекающими последствиями».
Конечно, я хотел провезти друзей по всей Грузии. Это не так много времени, из Тбилиси до Батуми часов 6-7 на машине. Причем, там есть живописный перевал, внизу течет горная речка, стоят ресторанчики, где готовят простые и очень вкусные блюда. В последний раз, когда я был в Грузии, я ехал через этот перевал, и там продавались какие-то крупные желтые грибы. Безумно вкусные — я так и не узнал, как они называются. Мы пообедали, потом сделали небольшой крюк до деревни, в которой родился наш дедушка. Я пытался вспомнить места детства, встретил там родственников, мы посидели, и поплакали, и посмеялись…
Это дети и внуки тех людей, которых я когда-то знал. Там почти вся деревня – наши родственники. Это очень здорово! Я там и коров погонял – они, как и 40-50 лет назад прямо по улицам ходят… В этом есть колорит, душевность – я там заряжаюсь. А как много там запахов, ароматов…
— Ты так рассказываешь, что реально захотелось проехать по Грузии и все посетить… А что надо привезти оттуда на память?
— Мне кажется, из Грузии надо привозить хорошие добрые впечатления. Вот где бы я ни был, пробую местные напитки. Когда мне очень нравится, я покупаю этот напиток и привожу домой, в Москву. Там я открываю, начинаю пить и понимаю… он мне не нравится! Все по-другому. Так что лучше всего побывать самому и набраться этих впечатлений.
— Кстати, про впечатления. Много лет назад, в начале карьеры, после того, как ты собрал «Олимпийский», по-моему, это был март 1997 года, радуясь триумфу ты сказал: «Есть ощущение, что я «Запорожец», на который поставили мощный мерседесовский двигатель, и я просто мощности этой не выдержу, развалюсь на ходу». Но годы прошли, «Запорожец» по имени Меладзе не развалился. Так какой ты сейчас автомобиль? Или самолет, или человек и пароход. С чем ты себя сейчас можешь сравнить?
— Сейчас я себя чувствую, наверно, не машиной, а катером… Я же все-таки, по первому своему образованию инженер-кораблестроитель. Я занимался судовыми энергетическими установками. И мы изучали, что непременным образом и по мощности, и по сроку действия корпус корабля и его силовая установка должны соответствовать одно другому. Чтобы эксплуатировался этот корабль, как можно дольше. Поэтому, я чувствую себя таким небольшим кораблем, в котором сейчас все в гармонии. Все работает, все отлажено, и еще даже есть земли, на которых я еще не побывал.
— Валера, у тебя есть возможность сказать пару слов на прощание нашим читателям.
— Друзья, я желаю вам всем здоровья крепкого. Веры, удачи, и уверенности в добром будущем. И чтоб мы все там непременно встречались.
Интервью Елены Север с Валерием Меладзе смотрите в программе «Север-шоу» на RU.TV
